Алексеев Николай Александрович

Купец первой гильдии, потомственный почетный гражданин, промышленник, один из самых выдающихся представителей московских деловых кругов, московский городской голова.

Прадед Николая Александровича — из крестьян Ярославской губернии, Семён сын Алексеев. Родом из мест, издавна славившихся кустарным золотоканительным производством (выделка тончайшей проволоки, блесток и канители для плащаниц, риз и драгоценных украшений. Прочные знакомства с женскими монастырями, основными покупателями этой продукции, позволили Алексееву значительно расширить свой оборот. В итоге предприимчивый комиссионер заложил в 1785 году в Москве «фабрику волоченого и плащеного золота и серебра».

Первоначально золотоканительная фабрика купца первой гильдии Семёна Алексеева находилась в Якиманской части Москвы, а вскоре после пожара 1812 года, уничтожившего фабрику, Алексеевы перебрались в Рогожскую часть, где окончательно и обосновались. Кстати, во время Отечественной войны 1812 года Семён Алексеев внес большую сумму на нужды народного ополчения. Его фамилия в числе имен других благотворителей была выгравирована на мраморе храма Христа Спасителя.

В 1816 году был куплен участок земли с огромным каменным домом на улице Большой Алексеевской (совпадение названия улицы и фамилии — случайно). Этот дом — «родовое гнездо» Алексеевых-«рогожских», как их называли в Москве, — с некоторыми переделками сохранился до сих пор (Большая Коммунистическая, 29). В 50-х годах XIX века фабрика расширила свои границы. Рабочих при фабрике — уже 200 человек, и 100 крестьян занято работой вне фабрики. В год перерабатывается 750 пудов серебра и 5 пудов золота.

В 1881 году Алексеевы учреждают в Москве на основе Товарищества золотоканительного производства Промышленное и торговое товарищество «Владимир Алексеев» (названо в память Владимира Семёновича Алексеева — сына и продолжателя дела Семёна Алексеева). Сюда, кроме золотоканительной фабрики, вошли различные предприятия, в том числе шерстомойная фабрика в Харьковской губернии, которая стала первой в России по выпуску высококачественной очищенной мериносной шерсти. Кроме того, Алексеевы создали хлопкоочистительные заводы, крупные овцеводческие хозяйства и конные заводы в Средней Азии. Прекрасно развивалось и продолжало бы развиваться, если бы не революция, мериносное овцеводство в Сибири — и здесь Алексеевы были новаторами. В Москве же на базе золотоканительной фабрики в конце XIX века создаются два завода — меднопрокатный и кабельный. Для них в 1910—1912 годах строится специальное здание. В настоящее время в нем располагается завод «Электропровод» (Малая Коммунистическая, 21). До самой революции правлением золототканой фабрики товарищества со всеми включенными в него производствами весьма успешно руководил Константин Сергеевич Алексеев, правнук основателя фирмы, более известный как актер и режиссер Станиславский. Именно благодаря уму, энергии и организаторским способностям Станиславского заводы Товарищества представляли собой мощное электротехническое предприятие, оснащенное наиболее современными в то время машинами и оборудованием и занимавшее одно из первых мест среди кабельных заводов в России.

Станиславский приходился двоюродным братом герою этого очерка — Николаю Александровичу Алексееву. Николай Александрович получил прекрасное домашнее воспитание, в совершенстве владел немецким, французским и английским языками. Родители его были людьми примечательными, по своему богатству и влиянию занимавшими особое место среди московского купечества. Отец Николая Александровича, Александр Владимирович, потомственный почетный гражданин, гласный Московской городской Думы (1869—1877), выборный Московского купеческого сословия (1866—1882), выборный Московского биржевого общества (1870—1882), почетный член-благотворитель Дома милосердия под покровительством принцессы Ольденбургской, числился купцом первой гильдии, имел звание мануфактур-советника.

Вместе с братьями был главой торгового дома «Владимир Алексеев». Мать Николая Александровича, Елизавета Михайловна, была дочерью нежинского грека Михаила Ивановича Бостанжогло, купца второй гильдии, владельца крупнейшей в Москве второй половины XIX века табачной фабрики. Являлась попечительницей Николаевского дома призрения вдов и сирот купеческого сословия (основанного, кстати, братом мужа — Семёном Владимировичем Алексеевым), членом Мариинского дамского комитета Общества попечения о больных и раненых воинах. В свое время пожертвовала Московскому городскому общественному управлению 40 тысяч рублей — на богадельню пресненского попечительства о бедных.

С годами Николай Александрович становится одним из директоров правления торгового и промышленного Товарищества «Владимир Алексеев», директором Товарищества суконной мануфактуры в городе Пушкине, директором шерстомойни в Харьковской губернии, директором Товарищества Даниловской камвольной прядильни. На девяностые годы XIX века его состояние оценивалось в следующих цифрах: 460 тысяч рублей — собственный дом в Леонтьевском переулке (сохранился до наших дней под номером девять) и торговые помещения в Москве, 1 миллион 195 тысяч рублей — капитал, в том числе 1 миллион 175 тысяч рублей — паи Товарищества «Владимир Алексеев». Имел звание купца первой гильдии, потомственного почетного гражданина, причем купеческим званием своим гордился и дворянства, которое ему получить было нетрудно, не желал. Своим коммерческим делом он распоряжался мастерски. Современники говорили об Алексееве как о самом выдающемся представителе московских деловых кругов. И совсем еще молодым человеком — в 33 года — Николай Александрович вступил на путь общественной деятельности — первые шаги его относятся к работе в Московском отделении Императорского Русского музыкального общества (впоследствии и консерватории), основанном в 1860 году известным композитором Николаем Рубинштейном. Алексеев являлся казначеем и одним из директоров общества, оказывая ему и материальную, и нравственную поддержку. В его доме часто собирались музыканты. В 1881-м Алексеев, будучи еще гласным Думы, отдавая память выдающемуся композитору, устраивает пышные похороны Николая Рубинштейна.

В 1883 году Алексеев заявил Думе о своем желании построить в память о покойном отце, Александре Владимировиче, в районе Рогожской части, где находились предприятия Алексеевых и жили рабочие их фабрик, каменное здание для двух городских начальных училищ, мужского и женского, каждое — на 100 детей. Училища были переданы в дар городу в 1884 году. Вся стоимость пожертвования определилась в 71 807 рублей, не считая обзаведения училищ, которое было сделано жертвователем также за свой счет. (Сейчас на здании бывшего училища, которое расположено по адресу Николоямская, 42, установлена мемориальная доска, посвященная Алексееву.)

В 1882 году Николай Александрович возглавил комитет по устройству Всероссийской художественно-промышленной выставки, на которой впервые по «электрической дороге» курсировал трамвай. В 1885 году Алексеева избирают городским головой (городской голова заведовал городской управой — исполнительным органом городской Думы, ведающей всем городским хозяйством). Приемы ведения собственного коммерческого дела Алексеев отчасти перенес в дела общественные. Город под его рукой стал похож на крупного коммерсанта, рачительно и со смыслом вкладывавшего деньги в те или иные мероприятия по благоустройству Москвы. Все городские дела решались мгновенно. Николай Александрович, обладая горячим темпераментом, сильной волей, решительностью, не терпел проволочек, откладывания рассмотрения вопроса на какой бы то ни было срок. На заседаниях Думы, если какой-то вопрос не находил сочувствия у большинства, Николай Александрович заявлял: «Я нахожу, что предложение необходимо привести в исполнение, а если господа гласные отвергнут его, то заявляю, что оно будет произведено из моих личных средств».

Алексеев завоевал большое доверие горожан, и особенно купеческого и мещанского сословий, так как, по определению современников, «был не из тех, кто гоняется за дешевою, но громкою и рекламною филантропией. Он и в благотворительности был, прежде всего, делец и практик, бестолкового швыряния деньгами, как своими, так и общественными, на дела, скрывающиеся под маскою благотворительности, он терпеть не мог». Свое жалованье городского головы (12 тысяч в год) отдавал на нужды городских служащих. Он вкладывал в городское благоустройство немалые собственные средства: например, финансировал строительство водонапорных башен у Крестовской заставы. Особенно памятна Москве история создания психиатрической больницы на Канатчиковой даче. В то время в столице существовала всего одна психиатрическая больница — Преображенская, на 280 коек, которая всегда была переполнена. Душевнобольных содержали в совершенно неприспособленных для этого полицейских частях. Родные оставляли своих больных родственников прямо на улицах, отчаявшись пристроить их в больницу. На это бедственное положение обратил внимание городской голова. В убеждении, что «в Москве нет большей нужды, как устройство помещений для душевнобольных», он обратился с призывом к благотворительности москвичей. В мемуарах описано, как еще несколькими годами раньше в губернском земском собрании, гласным которого был Алексеев, он «в пятнадцать минут решил вопрос о призрении душевнобольных, который в течение пятнадцати лет оставался открытым». Алексеев произнес страстную речь: «Если бы взглянули на этих страдальцев, лишенных ума... из которых многие сидят на цепях в ожидании нашей помощи, вы не стали бы рассуждать ни о каких проектируемых переписях и прямо бы приступили к делу». В течение нескольких дней в Москве была открыта временная больница на 50 коек, и в это же время городской голова обратился к гласным Московской думы и представителям делового мира с просьбой о помощи. Пожертвования поступили от Морозовых, Баевых, Солдатёнкова, Абрикосова, Боткиных, Третьяковых. Уважение к Алексееву проявилось в том, что за небольшой срок было внесено около миллиона рублей. Только в 1889 году в пожертвованиях приняло участие более 60 предпринимателей.

Но нужно отметить, что любой сбор благотворительных сумм Алексеев начинал с самого себя. На больницу Алексеев с женой внесли около 350 тысяч рублей. Но средств всё равно не хватало, и решено было строить больницу, постепенно открывая отделения и корпуса по мере поступления новых пожертвований. Для ее устройства городская управа приобрела участок земли за Серпуховской заставой, бывший во владении купца Канатчикова. В разработке проекта больницы принимали участие видные невропатологи и психиатры того времени. В результате был создан проект образцового учреждения, продуманный во всех мельчайших деталях.

История одного пожертвования на психиатрическую больницу стала легендарной. В одних мемуарах история эта описывается следующим образом. «Одним из самых богатых в этой среде был некто Т., почти единственный владелец новых Верхних торговых рядов. Кроме своего исключительного богатства, он был известен и своей исключительной скупостью. На это дело Т. подписал 10 тысяч рублей. На каком-то собрании, на котором присутствовали все видные представители купечества и среди них Т., Николай Александрович подошел к нему и сказал: «Как вы меня обидели, Иван Сергеевич!» — «Чем это?» — спросил Т. «Да как же, — ответил Алексеев, — вы, человек столь богатый, на такое святое дело подписали всего 10 тысяч рублей, а я вот что задумал: если бы Иван Сергеевич подписал мне 50 тысяч рублей, то я решил ему поклониться в ножки». — «Ну, знаете, Николай Александрович, сказал Т., чтобы посмотреть, как московский городской голова тебе кланяется в ноги, за это, пожалуй, действительно 50 тысяч не жаль». Алексеев немедля встал на колени, сказав: «Пока не вручите чек на 40 тысяч (известно было, что Т. всегда носит при себе свою чековою книжку) — не встану». Сконфуженный Т. старался его поднять, уверяя, что исполнит его просьбу, но Алексеев повторял: «Пока не вручите чека — не встану». Пока побежали за чернильницей и пером, Алексеев продолжал стоять на коленях. Когда наконец чек был вручен, он, встав и стирая с колен пыль, сказал: «Ведь вот какой казус вышел, ведь я было решил за 25 тысяч на колена встать!» При общем веселом настроении собрания сконфуженный Т. поспешил ретироваться». История эта — лишь одна из вариаций. Еще при жизни Алексеева варьировались имя горе-жертвователя и размер пожертвования, однако неизменным оставалось одно — один из самых уважаемых людей города преклонил колена ради благого дела.

Алексеевская психиатрическая больница на Канатчиковой даче открылась в 1894 году. В советское время она долго называлась больницей имени П.П. Кащенко, одного из ведущих врачей лечебницы. Не так давно больнице возвращено имя Н.А. Алексеева.

К периоду руководства Алексеева относится также возникновение в ведении города двух крупнейших домов призрения. Один был создан на пожертвования братьев Бахрушиных, другой — на деньги купца Николая Ивановича Боева. Пресса отмечала, что «Алексеев — и исключительно он один — настойчивый виновник пожертвования 750 тысяч рублей, результатом которого явился Боевский дом призрения».

Важнейшим делом в благоустройстве города явилось осуществление Алексеевым составленного инженерами Московской городской управы проекта канализации города, что резко сократило количество кишечных заболеваний среди жителей. (До этого практически все домовладения Москвы пользовались по старинке выгребными ямами.) По проекту инженера Шухова был построен новый водопровод Москвы. По его инициативе были возведены новые торговые ряды, известные всем как ГУМ, при нем запущенный Александровский сад был окружен чугунной решеткой и стал украшением центра города. Был построен Купеческий клуб (теперь театр «Ленком»), закончено строительство Политехнического музея, возникли многоэтажные жилые дома. Москва стала переходить на электрическое освещение: электрические фонари появились возле храма Христа Спасителя и вдоль Тверской улицы до Кремля. Москва перестала походить на большую деревню и превратилась в город со всеми атрибутами городского благоустройства. В 1892 году Николай Александрович от лица Москвы принимает дар Павла Михайловича Третьякова — его бесценную картинную галерею, причем без всяких унижающих дарителя проволочек, меньше чем за месяц.

«Большое внимание Алексеев уделял строительству школ. В Москве вновь было открыто 18 мужских, 10 женских и 2 смешанных городских училища. В 1894 году работало 90 школ.

Николай Александрович был замечателен не только своими поступками, благими делами, но и яркими внешними данными, ораторскими способностями. Вот воспоминания гласного Думы по поводу одного из выступлений Алексеева: «... Его могучая фигура, красивая и выразительная наружность, дар слова, речь, выливавшаяся экспромтом из глубины его души, была замечательна по мыслям и изяществу». Алексеев обладал прекрасным чувством юмора, любил розыгрыши, умел прекрасно рассказывать анекдоты, делая это порой даже в перерывах между заседаниями комиссий в Думе.

Венцом трудов Николая Александровича на благо Москвы было строительство и открытие здания Московской городской Думы. Открытие состоялось в мае 1892 года. Благодаря стараниям Алексеева здание возводилось с изумительной быстротой. И именно там, в здании Думы, на жизнь городского головы Николая (1852—1893) Александровича Алексеева 9 марта 1893 года было совершено злодейское покушение — он был смертельно ранен душевнобольным человеком. Рана оказалась настолько тяжелой, что врачи запретили перевозить раненого в больницу. После консилиума Алексееву прямо в Думе была сделана известным врачом Склифосовским операция. У его постели дежурили самые лучшие медики. Но тщетно. 11 марта, не дожив и до 41 года, Николай Александрович скончался...

Умирая, он просил жену внести еще 300 тысяч рублей из личных средств на окончание строительства больницы. На эти деньги и было закончено строительство мужской половины больницы. По ходатайству Московской городской Думы именным указом императора Александра III новой больнице на Канатчиковой даче присвоили имя Николая Александровича Алексеева.